С ЭМБЛЕМОЙ «СССР»
«ХРУСТАЛЬНЫЙ» ГОЛ
ПЛАТА ЗА ЭГОИЗМ

С ЭМБЛЕМОЙ «СССР»

Болгары пригласили нашу команду к себе. Очевидно, они не могли смириться со своим поражением в Киеве и решили взять реванш.

Приглашение было принято. Мы знали, что любую команду, которую болгары выставят против нас, они постараются укрепить, поэтому и наше руководство решило усилить «Динамо» двумя игроками – Юрием Коротковым из «Локомотива» и Виктором Карповым из «Крыльев Советов».

С болгарскими футболистами мы встретились как со старыми друзьями. Хозяева поля разместили нас в чудесной гостинице «Москва» и сразу же потащили на улицу. Народ Болгарии праздновал в этот день десятую годовщину освобождения страны от ига немецких захватчиков. Праздничная София казалась шумной, торжественной. Мы побывали на братской могиле русских солдат, в мавзолее Георгия Димитрова.

Потом болгарские друзья увлекли нас в тир. Началось соревнование в стрельбе из пневматического оружия. Дух соперничества подогревался тем, что меткий выстрел давал хороший приз. Каждому хотелось принести своей команде побольше хороших призов. Однако наша меткость оставляла желать лучшего. Израсходовав все наличные деньги на патрончики, я наконец заработал мундштук, а Грамматикопуло – кулек конфет, который был немедленно передан в полное распоряжение Виньковатова.

На следующий день мы провели тренировку на центральном стадионе Софии. Посмотреть ее собралось много людей. Нам на каждом шагу подчеркивали, что на этот раз победит Болгария, и при этом сочувственно вздыхали. Но мы понимали, конечно, что в этом сочувствии больше скрытой радости, чем внешнего огорчения. Что ж, все болельщики одинаковы. Нет для них в мире лучшей команды, чем своя.

День игры встретил нас прохладой. Погода резко испортилась, шел дождь, мы скользили в бутсах, как на коньках. И тем не менее удача сопутствовала нам. Едва началась игра, как Виктор Карпов очень сильным и точным ударом издалека послал мяч в ворота второй сборной Болгарии. Робкие аплодисменты были ответом на этот мастерский удар. Однако после этого мы играли не лучшим образом, и пришлось даже заменить Грамматикопуло. Болгары воспользовались замешательством киевлян и провели ответный гол.

Спустя пятнадцать минут после начала второго тайма мы уже проигрывали. О, тут трибуны загремели от радости! А мы совсем приуныли. Я – больше других. Дело в том, что после удара болгарского нападающего я успел дотянуться до мяча и даже остановил его, хоть и не взял намертво. Он ударился о штангу и остался лежать на линии ворот, в то время как я юзом проехал по грязи еще метра полтора. Казалось, все обошлось. Но кто-то из болгарской команды успел первым добежать до мяча. Достаточно было лишь толкнуть его носком, и он вкатился в ворота.

В ответ наши ребята предприняли ряд внушительных мер. Начался длительный штурм. Мы с минуты на минуту ждали гола, но мяч, противясь воле киевлян, не шел в ворота соперников. Ох, как нам не хотелось проигрывать!

Наконец, когда у всех уже сложилось мнение, что судьба матча решена, в ворота хозяев поля был назначен штрафной удар. Бить собрался было Михалина, но Фомин отстранил его, Виктор навесил мяч туда, где вдруг увидел нашего защитника Голубева. Прыжок, удар, гол!

От радости Голубев колесом пошел к своим воротам. На этот раз ему аплодировал весь стадион, потому что удар в самом деле был великолепным.

В гостинице только и было разговоров, что об этой почетной ничьей. 1:0 на своем поле и 2:2на чужом против таких сильных ребят, как болгары, свидетельствовали о растущей мощи «Динамо». Начались подтрунивания. Больше других досталось шуточек на долю Павла Виньковатова.

– Где же твоя мамаша, доченька? – хохотали Фомин, Зазроев, Голубев. Павел Иванович свирепо огрызался.

Поводом для этих шуток был случай, происшедший накануне. Мы зашли в один магазин купить разных мелочей. Вдруг к Виньковатову подошла пожилая болгарка и попросила его примерить меховую шубу. Он не понял, в чем дело. Тогда женщина объяснила. У нее есть дочь, которой она хочет преподнести шубу ко дню рождения. Дочь – крупная девушка, рослая и здоровая. Пожалуй, у нее такая фигура, как у нашего Пашеньки. Так вот, женщина просит, чтобы русский товарищ примерил шубу. Тогда можно будет точно определить, тот ли это размер, который нужен. Павел Иванович понимал комизм ситуации, но по душевной доброте не мог отказать в столь безобидной просьбе. С трудом натянув на себя шубу, он, сопя и обливаясь потом, вертелся и так и сяк перед болгаркой, а мы сохраняли серьезный вид. Наконец женщина отпустила его:

– Очень хорошо. Вы и впрямь, как моя дочь. Теперь этот эпизод смаковался на все лады.

И шутки прекратились только тогда, когда мы увидели, что Павел Иванович начал медленно багроветь. Это было плохим предзнаменованием. Мы снова перевели разговор на недавний матч. Только уже перед самым отбоем, когда казалось, что тема шубы исчерпана до конца, кто-то невинным голосом спросил:

– Пашенька, скажи по совести, у тебя одна мама или две?

Дома нас ждали обычные дела – матчи, матчи, матчи. Были неудачи, но в общем все шло неплохо. И вдруг до нас долетела сенсационная новость: решено на базе киевского «Динамо» создать вторую сборную страны. Это было очень высокой честью, это было признанием нашего роста. Новость горячо обсуждалась не только нами, но и всеми почитателями «Динамо». Впервые в жизни каждый из нас должен был выступить на футбольном поле с эмблемой, которая была для нас самой дорогой – «СССР». Красные футболки и такая замечательная эмблема!

Но кто же будет нашим соперником?

И тут мы еще раз испытали гордость – вторая сборная Венгрии, которая в то время была, пожалуй, посильнее, чем национальные команды многих государств мира. Нас усилили теми же игроками – Карповым и Коротковым. Кроме них, во вторую сборную попали ленинградец Александр Иванов, москвичи Алексей Порхунов и Виктор Ворошилов. Возглавить нашу делегацию поручили В. А. Гранаткину – нынешнему председателю федерации футбола СССР.

Прибыв в Будапешт, мы сразу почувствовали, что венгры проявляют большой интерес к предстоящей встрече. Болельщики находили нас даже на острове Маргит, где устроители матча поселили обе команды – свою и нашу. Газеты были заполнены обильной информацией о будущем матче, они описывали каждого из нас, приводя такие подробности, что нам оставалось только удивляться: откуда все это известно?

Общее мнение было не в нашу пользу. И болельщики, и даже игроки второй сборной давали понять, что в исходе поединка они ничуть не сомневаются. Куда бы мы не пошли, на каждом шагу встречали людей, которые показывали нам четыре, пять и даже шесть растопыренных пальцев. Это означало, что именно с таким счетом нам предстоит закончить матч. Разумеется, не в свою пользу.

Ну что ж, может быть, и так! Мы знаем силу венгерских футболистов, мы не тешим себя никакими иллюзиями. Но мириться с ролью подопытного кролика тоже не собираемся. Не для того нас послала сюда Родина, чтобы мы сдались на милость победителя. Нет, мы еще посмотрим, кто кого. Без настоящей борьбы венграм не взять победы!

Матч. Стадион переполнен. Десятки фотокамер «щелкают» и так и этак. Торжественно звучат гимны.

Руководители делегаций обмениваются теплыми словами. Они говорят, что как бы ни кончился этот матч, он будет способствовать дальнейшему укреплению дружбы между нами и росту спортивного мастерства. Звучит традиционная фраза; «Пусть победит сильнейший!»

Мы занимаем места. Я в воротах, в защите Порхунов, Голубев и Попович, в полузащите Михалина и Карпов, в нападении Иванов, Ворошилов, Зазроев, Коротков и Фомин. С вниманием приглядываемся к нашим соперникам. Сразу же бросается в глаза, что центральный нападающий Силади на голову выше Голубева. Это плохо. Но, может быть…

Поначалу – никаких «может быть». Силади, как любят говорить футболисты, «месит» нашего Виталия. «Месит» и меня. Инициатива у венгров. И вдруг шум, которым венгры подбадривали своих любимцев, разом смолк. Воцарилась мертвая тишина. Это Виктор Ворошилов со свойственной ему «принципиальностью» воспользовался первой же возможностью, чтобы забить гол. Он ударил почти с центра поля, нимало не смутившись таким огромным расстоянием. И зрители, еще миг назад оравшие задорное «гойра!», прикусили языки. Команда, которая умеет забивать такие голы, опасна. Скажите на милость, кто бы мог подумать!

Так и закончился первый тайм. В раздевалке мы узнали, что в Москве тоже «отличная погода»: наши ведут 1:0.

– Ребятки, ребятки, – говорил Гранаткин, – понимаете, что происходит! Сохраните перевес любой ценой. Докажем всем, что наш футбол растет. Если можете, добавьте темпа.

Это было верное замечание. Поначалу мы пошли на поводу у хозяев поля. Венгры показали себя высокотехничными футболистами, но предпочитали играть в спокойном темпе. Тут они себя чувствовали, как рыба в воде. Гол обескуражил их. Если убыстрить игру, то они могут оказаться у нас на поводу.

Мы так и сделали. Я давно не видал, чтобы наши ребята играли с таким подъемом. Вот уже венгры меняют вратаря. Вот и он допускает промах, счет удваивается. Наконец Андрей Зазроев закрепляет нашу победу. 3:0! Это против второй сборной Венгрии. На ее поле! Ура!…

Тем временем в Москве также закончилась встреча. Ее результат 1:1. Что ж, это тоже неплохо. Соперники нашей первой сборной в то время были одними из самых сильных в мире.

После игры гостеприимные хозяева водили нас по столице, знакомили с ней. Мы побывали и в парламенте, где нам показали место депутата Божика – футболиста. Нельзя было не испытать гордости от того, что спортивные заслуги Йожефа так высоко оценены, что он стал государственным деятелем.

Мы вылетели в Москву с посадкой в Киеве. На аэродроме динамовцев встречали родные, друзья. Встреча была более чем радостной.

Москва нас также встретила как триумфаторов. Товарищи из других команд забросали вопросами. Все интересовались, что хорошего подметили мы в игре венгров. Ведь поражение нисколько не умаляет их достоинств. Что ж, мы и хорошее запомнили. Нам понравилось, что венгерские защитники лучше наших подыгрывают нападению, что именно они часто становятся зачинателями атак. Нельзя было не обратить внимания и на то, что у венгров мяч меньше катится по земле и больше летает по воздуху. Это повышает скорость его передвижения и, естественно, сохраняет силы игроков. Мы подчеркивали, что индивидуальная техника наших игроков еще уступает технике соперников.

Характерно, что в следующем календарном матче против «Спартака» наши защитники сразу же стали применять то, что полюбилось им в игре венгров; точнее стал пас, точнее отдача, больше подыгрыша. И хотя сила «Спартака» общеизвестна, мы довольно быстро завладели инициативой и повели в счете. Лишь ошибка судьи, посчитавшего подкат Юста умышленной грубостью на штрафной площадке, позволил спартаковцам сквитать гол с одиннадцатиметрового удара.

Последние игры вывели нас на пятое место. Быть в пятерке сильнейших команд страны – дело почетное. Мы, конечно, были рады. Но чувствовали, что и это место не соответствует нашим реальным возможностям. К тому времени состав «Динамо» сыгрался и мог добиться большего.

«ХРУСТАЛЬНЫЙ» ГОЛ

Кубок страны! Вот наша цель, – говорил Ошенков, – и верьте мне, что эта цель вполне реальна. Подумайте, ребята, как было бы замечательно, если бы и мы, футболисты, ознаменовали праздник трехсотлетия воссоединения Украины с Россией таким подарком. Почему бы нам не завладеть кубком, не сделать то, чего не могли сделать до нас. Разве мало у нас для этого сил?…

Слова тренера только подлили масла в огонь. Целый год наша республика праздновала столь выдающуюся историческую дату. Подъем у всех был необыкновенный. Рабочие и колхозники, ученые и работники искусства, инженеры и спортсмены – все стремились добиться в этом году на своих трудовых постах большего, чем они достигали до сих пор. В самом деле, почему бы и нам не попытаться добиться того, что было не под силу предыдущим поколениям динамовцев!

Мы об этом говорили в Тарасовке, под Москвой, где жили и тренировались накануне кубкового матча с тем же «Спартаком». С каждым часом нас все больше трясла лихорадка нетерпения. Когда у людей появляется высокая, пусть даже очень трудная цель, и они чувствуют, что собственные силы соответствуют задуманному, жажда желанной развязки становится неутолимой. Скорее, скорее в борьбу, отдадим ей все силы, но добьемся своего!…

Вот с таким настроением мы снова заняли свои места на поле в день матча со «Спартаком». Стояла прекрасная погода. Ярко светило солнце, было по-летнему тепло, хотя уже нагрянула осень.

Московские спартаковцы, без преувеличения, страшны в кубковых играх. Это знают все. Они вообще играют хорошо, но в таких матчах, где все ставится на карту и где малейший промах может сразу выбить из седла, играют еще лучше. На этот раз спартаковцы также остались верны своим принципам. Они моментально бросаются вперед и начинают ломать нашу защиту. Несколько раз мяч ударяется о штангу. Мне приходится летать из одного угла в другой. Наконец происходит то, что должно было случиться: защитник Юрий Седов, подключившись к атаке, забивает мне гол.

Только после этого динамовцы приходят в себя и, поскольку терять уже нечего, дружно атакуют ворота москвичей. Вскоре Михаил Коман добивается успеха и уравнивает шансы команд.

В раздевалке, так сказать, мягко бушует Ошенков. Он не хочет повысить голос, потому что нервы и так у всех напряжены до предела, но вместе с тем он не может скрыть и своего негодования.

– Не пойму, что с вами. Какая-то робость, скованность… Да что такое в конце концов? Испугались «Спартака»? Вспомните, с каким настроением выходили на игру. Куда девалась ваша злость? Чего раскисли? Разве «Спартак» никогда не проигрывал нам? Так почему же не заставить его еще раз проиграть? Ну ладно, вы сами понимаете, какого сваляли дурака, уступив сопернику инициативу. Возьмите же себя в руки. Всеми силами идите вперед и атакуйте, не давая москвичам передышки. Только в атаке вы найдете лучший вариант защиты и путь к победе. Можем мы так играть?…

Конечно, можем. Ведь мы уже повели так игру во второй половине первого тайма. Ошенков прав – раскисли и непонятно почему.

Начинается решающий тайм. Динамовцев не узнать. У нас не менее шести человек участвуют в каждой атаке, а случается – и того больше. Это не замедлило отразиться в счете, – 2:1, 3:1… «Спартак» низложен! Это уже ясно. Надо только выиграть время, выстоять до конца. Мы начинаем раскатывать мяч. Я отдаю его Голубеву, а он возвращает его мне. Нападающие москвичей, видя это, бросаются ко мне, а я отбрасываю мяч Поповичу. Так продолжается несколько минут. Это не нравится публике, но это необходимо, потому что ребята выдохлись до предела. Они уже отдали все, что могли. Нужна хоть какая-то передышка. И я стараюсь тянуть время. А вот и финальный свисток. Мы бросаемся друг к другу, обнимаемся.

В поезде слушаем репортаж о матче (тоже на Кубок) между ЦДСА и московским «Торпедо». Побеждают армейцы. Значит, теперь в Киеве нам играть с ними, А дома творится невообразимое. Только и разговоров, что о предстоящем матче. В нас верят. Сотни звонков по телефону. Тысячи советов. Незнакомые поклонники присылают букеты цветов. Крепнет всеобщее предчувствие, что игра с армейцами не обойдется без сенсации. Но кто бы мог подумать, что сенсация эта будет иметь беспрецедентный характер.

Игра началась яростными атаками киевлян. Верные своей тактике, мы все время держим в зоне атаки преобладающие силы. Словно острый клинок, вонзился в оборону армейцев Михаил Коман и держит в напряжении центрального защитника и вратаря Бориса Разинского. Лихо гуляет по краю Виктор Фомин, всякий раз ускользая из-под контроля своего опекуна. Полузащита надежно оседлала центр поля, а Андрей Зазроев с методичностью метронома через каждые несколько минут бьет по воротам.

И вот уже мы добиваемся реального перевеса – 1:0. Время матча после этого тянется мучительно долго. Как бы хотелось, чтоб стрелки хронометра в руках судьи в два, в три раза быстрее совершали свои обороты. Но нет, время ускорить невозможно. Остается лишь одно – запастись терпением.

Вот уже и гонг прозвучал. Остается пять минут. Последние пять минут! И тогда будет преодолен еще один трудный барьер на пути к хрустальному Кубку.

Тут москвичи получают право на угловой удар. Мяч взвивается в воздух, затем падает на нашу штрафную площадку. Кто-то из защитников пушечным ударом отбивает его и… попадает в голову армейца Емышева. Тот падает, а мяч от головы футболиста рикошетом влетает в ворота. 1:1.

Я не в силах поверить в случившееся. Но куда же денешься, если мяч уже за твоей спиной, а судья деловито шагает к центру поля! Ну кто мог предположить, что именно так нелепо будут сведены на нет все усилия команды. Девяносто минут напряженнейшей схватки прошли впустую, хотя от победы мы были на расстоянии одного шага.

Добавочное время. Мы падаем в раздевалке на стулья без сил. Что теперь будет? Кто может сказать, если команда перегорела, если игроки совершенно обессилены. Зазроев невесело шутит:

– Скажите, какая крепкая голова у Емышева. Выдержала. Отличная голова. М-м-м-да, чудо природы!

Тренеры не бранятся и не разносят по своей привычке игроков. В самом деле, нельзя же было предвидеть такой вариант! Но Ошенков должен что-то подсказать, что-то посоветовать, найти какие-то очень нужные слова, которые вернули бы команде бодрость. Но какие? Он долго молчит. И вдруг поднимает палец:

– Тс-с! Послушайте.

За стенами раздевалки слышен монотонный гул. Он становится все сильнее. Это бушуют страсти на трибунах. Наши земляки уже оправились от изумления, в которое их поверг парадоксальный ответный гол москвичей. Постепенно становится ясно, что гул не обычный, в нем ощущается какой-то точный ритм. „Что бы это могло быть?

– А ну, выйдем.

Выходим в наш дворик. И тогда совершенно отчетливо разбираем тысячеголосое скандирование: «Киев – гол… Киев – гол… Киев – гол!» Нас призывают мобилизоваться. От нас требуют победы. Болельщики готовы поделиться с нами запасом энергии и оптимизма. Нельзя остаться безучастным, когда за спиной ощущаешь поддержку стольких людей.

Заглядывая в туннель, в конце которого просматриваются трибуны южной стороны, Грамматикопуло говорит:

– Вот здорово! – и начинает хлопать в ладоши в такт скандированию «Киев – гол… Киев – гол!…»

Ребята улыбаются. В настроении чувствуется перелом. От угнетенного состояния не остается и следа. В нас будто вливаются новые силы. Зазроев показывает в улыбке сверкающие зубы.

– Честное слово, я сейчас сделаю гол!

Так и было. Зазроев и Фомин совсем измотали защиту. Они провели еще два мяча.

Финальный свисток матча слился с таким громом трибун, что, как потом мне рассказали, этот вулканический гул был слышен даже на Печерске.

Теперь впереди полуфинал. Место встречи – Москва, Противник – «Зенит». Мы не очень опасаемся ленинградцев, тем более, что их замечательный вратарь Леонид Иванов получил в матче со спартаковцами столицы травму и выступать против нас не может. И все-таки кубковый матч – это кубковый – матч. Его характерная особенность – полное пренебрежение закономерностями. В нашей памяти еще свежи неприятности, которые пережили в финальном матче Кубка армейцы Москвы, когда боролись за почетный трофей с калининцами.

Ошенков не спускает с нас глаз. Он следит за каждым шагом игроков, точнее – не отпускает нас от себя ни на шаг. Малейшая помеха может подвести весь коллектив. Тот факт, что мы объективно сильнее «Зенита», сейчас уже ничего не значит.

– Вы не узнаете ленинградцев на поле, – убеждает он, – они никогда не признавали авторитетов, тем более, если речь идет о нас. Будет жарко, ребята, берегите силы. В ворота у них станет Денисов. Он не очень силен, но увидите, как он сыграет на этот раз. Уж это точно! Но особенно я опасаюсь Добрикова. – Последнее было сказано для Голубева, хотя Ошенков даже не повернул головы в его сторону. Мы все поняли его. Добриков и Голубев вместе когда-то служили в армии, были очень дружны и там же увлеклись футболом. Волей случая один из них стал центральным защитником «Динамо», второй – центральным нападающим «Зенита». Трудно жестко играть против товарища, с которым крепко связан. Надо быть настоящим спортсменом, чтобы подавить в себе на девяносто минут всякую сентиментальность и действовать только так, как требуют интересы команды.

В отсутствии спортивных, бойцовских качеств Голубева никто не мот упрекнуть. И все же тренер нашел нужным сделать такое осторожное предостережение. Голубев понял и улыбнулся:

– Можете быть спокойны. Добриков не пройдет. Да, центральный нападающий ленинградцев был обезоружен нашим замечательным «стоппером». Но и динамовским форвардам пришлось туго. Денисов никак не пропускал гол, хоть плачь. Ошенков был прав. «Зенит» бился за победу со всем мужеством, на какое был способен. Основное время встречи не дало перевеса ни одной из команд. Вновь надо все начинать сначала.

Наконец Кольцов провел гол. А когда до конца добавочного времени оставалась всего одна секунда, в нашу штрафную площадку ворвался защитник Худояш.

Он был уже так близко, что до него можно было дотянуться рукой. Инстинктивно я упал влево и в тот же миг почувствовал сильный удар. Мяч у меня! У меня!…

Боюсь поверить в такую удачу. Не поднимаясь с земли, поворачиваю голову и начинаю смеяться. Настоящая сцена из «Ревизора». Половина нашей команды замерла в неестественных позах – кто как стоял – и все с ужасом смотрят в мою сторону. Убедившись, что мяч не дошел до сетки, они что-то закричали и побежали качать Александра Кольцова, который был автором гола. Время матча истекло, можно было праздновать победу.

Вечером в наш адрес стали поступать телеграммы из Киева, Одессы, из разных городов страны, где жили почитатели киевского «Динамо». Они шли потоком, как река. На следующий день почтальоны совсем сбились с ног. А мы не успевали читать пожелания тысяч болельщиков. К нам пришли московские динамовцы Крижевский, Соколов, Яшин.

Они подбадривали нас, давали советы, потому что сами уже были вынуждены довольствоваться ролью зрителей. Ох, как им хотелось, чтобы мы, их одноклубники, стали обладателями Кубка страны!

А спартаковцы занимались тем же, только в номерах команды одноклубников из Еревана. Им тоже было за что поболеть: ведь ереванцы представляют класс «Б». Кажется, это был второй случай за всю историю розыгрыша Кубка, когда команда второй группы достигала финала и получала реальные шансы стать обладателем самого драгоценного футбольного трофея.

Как играть против ереванцев, мы не знали, – давно уже не видели эту команду в числе сильнейших. Однако догадывались, что предстоит еще одна изрядная трепка нервов. В свою очередь, они тоже ломали голову, как подобрать ключик к киевлянам. Они даже предприняли психологический ход, прислав нам для ознакомления телеграмму, полученную из дома. Мы прочли следующее:

Не старайтесь, киевляне. Даже банщики-армяне Все уверены заране — Кубок будет в Ереване.

Мы, конечно, посмеялись этой шутке, но на самом деле нам было совсем не весело. Опять же – кубковый матч!

Было очень холодно и вместе с тем сыро. Уже выпал снег. Чтобы сохранить поле стадиона «Динамо» в хорошем состоянии, его пришлось накрыть брезентом. Поэтому в день матча оно было таким, как летом. На финал приехали многие зрители из Армении и из Киева. Толстый, с добрым лицом, председатель украинского комитета по физкультуре и спорту Николай Дмитриевич Рац все ходил вокруг нас и упрашивал:

– Только не подкачайте, только не подкачайте!

Было похоже, что он волнуется еще больше нашего.

Погода уравняла шансы сторон. Густой туман сделал поле скользким. Мы лишились из-за этого своего главного преимущества – превосходства в технике.

Еще во время разминки стало ясно, что игра будет чревата многими неожиданностями. К непроглядному туману, такому густому, что противоположный конец поля тонул во мраке, добавился дождь. Стоило мячу отлететь к центру поля, и я уже переставал его видеть.

– Как у тебя с нюхом обстоит дело? – попробовал пошутить Андрей, который даже в очень трудные минуты всегда сохранял душевное равновесие и щедро делился им с товарищами. – Только с помощью обоняния ты сможешь находить мяч. Протри нос, Олег.

Зрителей было полным-полно. Впервые финальный кубковый матч проходил без участия московских команд, но это только подогрело интерес к нему.

Наконец судья Николай Латышев дал первый свисток. Игра сразу сместилась на половину наших соперников, и я долгое время не мог понять, что там происходит. Хлюпая ногами по лужам, я нервно мерил шагами линию ворот.

Внезапно стадион заревел. Я увидел, что наши бегут к центру и размахивают в воздухе руками.

– Витя, – крикнул я Голубеву, – что там? Он подбежал ко мне и сильно ударил по плечу:

– Порядок, старик! Терентьев забил гол! Живем!…

Киевляне продолжали наседать. Лишь изредка из тумана выплывали фигуры ереванцев и тут же снова исчезали. Им не давали пройти через центр поля.

Но постепенно картина изменилась. Теперь все чаще я видел в угрожающей близости соперников, все чаще приходилось падать и ловить мяч. Иногда мне казалось, что действительно только обоняние и выручает меня. Полет мяча приходилось буквально угадывать. Но все же первый тайм прошел благополучно.

В раздевалке нас ждал Рафа Фельдштейн с горячим чаем и сухой формой. Он тыкал ее каждому и уговаривал:

– Ради бога, переоденься, ты же простудишься.

Как будто это имело какое-то значение! Ошенков был тих и торжественен. Он почти ничего не говорил. Зато на лице Идзковского смеялась каждая морщинка. Как обычно, он поглаживал мне затылок и ласково нашептывал на ухо:

– Подумаешь – туман! Разве мы не тренировались в любую погоду? Разве не падали в воду и не разбивали колени о лед? Скажи, Олег, – может нас испугать погода? Да никогда в жизни. Ты здорово стоял. Ты и второй тайм отстоишь. Я знаю. Я все вижу. Ты не пропустишь…

Но я пропустил. Это случилось на 50-й минуте, когда мяч плюхнулся в лужу перед моими воротами и к нему ринулись несколько человек, в том числе и я. Я не увидал под горой игроков мяча, метался, разыскивая его. А спартаковец Меркулов сделал это раньше меня, набежал и ударил с носка.

В эту минуту, когда счет был сравнен, сидевший в центральной ложе Николай Дмитриевич Рац стал медленно-медленно сползать со стула, голова его упала на грудь – он был в обмороке. Вот это болельщик.

Нехотя, словно не желая продолжать игру, возвращались футболисты «Динамо» к центру поля. Так всегда бывает, когда случается обидное. Но этот маленький шок длится недолго. Через минуту команда забывает о случившемсяи все ее помыслы устремляются к одному – к победе.

Играть стало немного легче. Туман рассеялся. Поле открылось почти полностью. Теперь мне хорошо было видно, как работают впереди форварды. Их преимущество перед защитой ереванцев стало вырисовываться все яснее. Вот вратарь Затикян отражает удар Комана. Вот он ликвидирует прорыв Зазроева. Наконец, очень здорово уходит от защитника Фомин. Он отдает мяч назад и в центр – Коману. Тот делает два-три шага вперед и остается один перед воротами. Защитники – позади. Подумав, что он тут же пробьет, они отчаялись помешать ему и замерли на своих местах.

А Коман не бил. Словно гипнотизируя Затикяна, он не сводил с него глаз и то отклонял ногу для удара, то вновь расслаблял ее. Затикян истолковал это по-своему. Он решил, что Коман не уверен в своем ударе и потому медлит.

Эта была потрясающая дуэль нападающего и вратаря, хотя длилась всего 2–3 секунды. Мы все затаили дыхание. Казалось, на поле только эти двое. Но вот нервы Затикяна не выдержали. Он осторожно вышел из ворот и, тоже не спуская глаз с Миши, медленно продвинулся вперед, к нему, широко расставив руки. Еще шаг… Коман занес ногу… Затикян остановился… Коман опускает ногу. Затикян делает еще шаг вперед…

Ну бей же! Бей! Я едва не кричу. Нет сил выдержать это напряжение. А Коман все ждет…

Когда Затикян достаточно удалился от ворот, Миша внезапно перекинул через него мяч.

Вратарь рванулся назад, падая на спину, попытался достать его. Он изогнулся, как обезьяна, Но было уже поздно. Руки схватили пустоту. Мяч вяло влетел в ворота. 2:1!

Так был забит гол, который между собой мы назвали хрустальным. Он сделал нас обладателями Кубка.

Мы целовали друг друга и едва не плакали от радости. В эту минуту мы были так счастливы, как никогда прежде. То, к чему стремилась наша команда, свершилось. В исторический для Украины год мы подарили ей лучший советский футбольный трофей. А что значит возвращаться домой с большой победой – понятно каждому. Человек вырастает в собственных глазах от сознания, что им выполнен трудный долг.

Все неприятности, все сверхнапряжение предыдущих лет и месяцев разом отступили в такое далекое прошлое, словно их никогда и не было. Лишь огромная радость кипела в нас, и мы так тискали, жали, мяли Комана, что едва не повредили его.

А потом мы попали в объятия наших земляков, приехавших в Москву. Журналисты осаждали нас со всех сторон. Команду снимали кинорепортеры.

…Ночь. Купе поезда. Нас четверо – я, Голубев, Ларионов, Попович. Уже вдоволь наговорились. Уже улеглись спать. Кубок в нашем купе, под койкой Голубева. Он как вцепился в него еще в раздевалке, так уже не выпускал из рук все – время. Только в поезде расстался, положив в свое багажное отделение.

Спят ребята, а мне не спится. Все время стоит в горле тугой комок. У ребят на губах улыбка. Вдруг вижу, Голубев осторожно встает с койки. Стараясь никого не разбудить, тихонько поднимает крышку ящика и вынимает хрустального красавца. Ставит на столик и садится рядом. В тусклом свете ночника Кубок отливает спокойным голубым сиянием. Голубев подпирает щеку ладонью и долго-долго не отрывает взгляда от хрусталя. Вздыхает и снова восторженно смотрит на него. Я понимал его и старался ничем не выдать, что наблюдаю за ним и восхищаюсь.

ПЛАТА ЗА ЭГОИЗМ

Еще в Москве нас предупредили, что сразу же за финальным матчем последует поездка за границу – в Польшу, куда нас приглашают на три товарищеских матча. Вызвав к себе и поздравив с победой в Кубке, председатель Всесоюзного комитета по физкультуре и спорту сказал:

– Раз вы обладатели Кубка, теперь для вас поездка будет вдвое труднее. Сами понимаете, какова ответственность. Прошу отнестись со всей серьезностью к новому спортивному испытанию. Ну, да теперь вы, вероятно, думаете, – улыбнулся он, – что ни один противник не устоит против вас? Так ведь?

Мы заверили, что все будет хорошо. Ведь все международные игры киевляне проводили удачно. Но, по совести говоря, играть не хотелось. Уж слишком устали мы от первенства страны и розыгрыша Кубка. К усталости физической в большой дозе добавилась и нервная. Особенно последние игры измотали наши нервы. Теперь же наступила реакция – пришло безразличие. Мне казалось, что команде будет трудно мобилизоваться.

И вот мы в братской Польше. Она еще не оправилась после войны в такой мере, как наша страна. Варшава еще только-только поднималась из руин.

Газеты были наводнены статьями, которые по-разному оценивали предстоящее выступление. Мы прочли немало прогнозов, отдававших должное «Динамо», увидели дружеские шаржи на себя.

Как обладатели Кубка СССР мы первым делом сыграли матч с обладателем Кубка Польши – командой «Гвардия». Соперники разошлись достойно, забив другу другу по одному голу. Это нас устроило, ибо чувствовалось, что играем на пределе.

Следующим партнером была команда «Уния» из Хожува. Мы много слышали о мастерстве польских спортсменов, но, если судить по первой встрече, ничего страшного для нас они не представляли. Поэтому нас не насторожило и то обстоятельство, что «Уния» шла на первом месте в стране и что газеты на все лады расписывали центрального нападающего команды Цезлика.

– Подумаешь – Цезлик! – воскликнул Голубев, когда ему предложили особо внимательно караулить его. – Кто такой Цезлик? Этот Цезлик станет у меня смирным, как козлик.

– А ты не того? – спросил его Фомин и загнул указательный палец.

Голубев был задет за живое. Кто-то осмелился усомниться в его возможностях? Ну что ж, он «покажет класс».

Матч собрал огромное количество зрителей. Они пришли, чтобы поболеть за своих. А вышло так, что болельщикам приходилось сочувствовать нам. Уже на первых минутах у Поповича срезался с ноги мяч и аккуратно влетел в наши ворота. Но эта неприятность не смутила нас, потому что получать голы в собственные ворота от своих же ребят мы привыкли, – особенно в период выступлений Лермана. Он, по-моему, установил даже рекорд в этом деле. Тиберий схватился за голову из-за своего промаха, но ребята его успокоили: сейчас, мол, отыграемся.

Тут все заметили, что Голубев по существу видит на поле лишь одного Цезлика. Поляк был великолепным форвардом – выносливым, умным, техничным. Играя, он словно забавлялся мячом, все время подтрунивал над нашим Виталькой. То выманит его из зоны и куда-то уведет, то обойдет на скорости. Да, это был достойный соперник. Все чаще Голубев поддавался на его уловки и проигрывал какой-то темп. А ведь опытному форварду большего и не надо. Голубев, как говорится, завелся.

– Ну подожди же, – прошипел он, – сейчас я покажу, как у нас играют.

«У нас…» было явным преувеличением. На самом деле у Витальки было иное на уме – показать, как он играет. Он уже привык к тому, что многие, даже лучшие нападающие пасуют перед ним, а тут этот парень не испытывает перед ним ни малейшей робости.

Поляк допустил случайную грубость, и Голубев очутился на траве.

– Ах, так!…

И началась погоня Голубева за Цезликом. Разумеется, не в прямом смысле слова. Виталию очень хотелось доказать, что и этого рослого, сильного нападающего он нейтрализует, как ребенка. Но когда футболист забывает об интересах команды и стремится лишь к тому, чтобы показать одного себя в лучшем свете, это сильно смахивает на эгоизм, и пользы от него, как от «козла молока».

Так вышло и на этот раз. Голубев чересчур распалился, чересчур занялся своим престижем. Он все чаще допускал ошибки, отправляясь в неоправданные рейды за «девяткой» «Унии». Его зона всякий раз оказывалась свободной, и как мы ни кричали ему, чтоб он не зарывался, ничего не помогало. Цезлик быстро смекнул, что к чему и, обладая большой скоростью, стал врываться в свободное пространство. После этого его мощные удары трижды достигали цели. Мы проигрывали уже 0:4. А под занавес пропустили и пятый гол.

Это было настоящим избиением. Такого оборота мы никак не ожидали. Понятно, что невозможно в международных играх постоянно побеждать. Но это жестокое поражение буквально ошеломило нас. Такого крупного счета в международной игре мы никогда больше не допускали.

Покидали мы поле под сочувственное молчание трибун. Польские любители футбола поняли, что команда нашего класса не могла проиграть так сильно, если бы не какие-то особые обстоятельства. А их было мало – лишь одно. Виталий Голубев играл на себя, а не на команду, и тем сильно подвел ее. Это был для него хороший урок!

В этой игре кто-то наступил мне на ногу. Старая травма в правом бедре тотчас дала о себе знать. В Лодзи, куда мы приехали на третью встречу, меня отправили в больницу, где, по словам польских друзей, практиковал какой-то большой специалист по болезням подобного рода. Он оказался стареньким профессором. Узнав, в чем дело, профессор велел приготовить все необходимое для укола и заверил меня, что через полчаса я смогу играть.

– Вы забудете, молодой человек, какая нога у вас болела. Но вы должны помочь мне. Укол надо сделать в место, где проходит определенный нерв. Едва игла коснется его, вы почувствуете, как вас дернет изнутри, и сразу скажите мне об этом. Понятно?

Он уколол меня, но ничто не дернулось в ноге. Тогда старик спокойно вытащил иглу и «пошел на второй круг». Опять то же самое. Когда он стал колоть в третий раз, я сам дернулся и заорал, потому что мое терпение лопнуло.

– Вот-вот, – обрадовался профессор, – это как раз то, что нам надо. – И выпустил из шприца какую-то жидкость.

Я поблагодарил его и отправился к своим, зная, что играть не смогу. На ворота стал Женя Лемешко.

В Лодзи матч сложился в нашу пользу. Ребята отнеслись к нему серьезно, мобилизовали все силы. Преимущество динамовцев было очевидным. А голов все не было. Павел Виньковатов, сидя рядом со мной и тренерами на скамейке запасных, все время возмущался.

– Да что же это такое! Надо просто уметь из таких положений не забивать. Что они там думают!

Тут голы начали сыпаться, как из рога изобилия: первый, второй, третий, четвертый…

– Пожалуйста, Павел Иванович, на поле, – предложил ему Ошенков, – покажите все, что хотели.

Его глаза смеялись, но Виньковатов этого не заметил. Он выбежал на поле и почти сейчас же получил реальнейшую возможность забить гол. Замах и – раз! – наш Павел Иванович падает на землю, а мяч спокойно катится дальше. Мы чуть не лопнули со смеху. После игры Виньковатов оправдывался:

– Понимаете, там под ногу кочка подвернулась. Ну я ее и зацепил вместо мяча.

В общем, мы выиграли 5:3 и в какой-то степени расквитались за поражение в Хожуве.

Домой возвращались в хорошем настроении. Впереди был отдых, впереди ждали близкие и родные люди, впереди был наш Киев.

По дороге, как обычно, не обошлось без розыгрыша. Павлу Виньковатому был вручен пакетик с конфетами. Он с радостью принял его, не догадываясь, конечно, что в одной из конфет начинка была разбавлена горчицей.

Затаив дыхание, мы терпеливо дожидались, когда же наш сладкоежка доберется до этой конфеты. Наконец видим: лицо Виньковатова вытягивается, челюсти перестали двигаться, в глазах – слезы. Кое-как переведя дух, Павел под смех всей команды клянется, что сейчас же переломает руки и ноги обидчику. Пусть только скажут, кто это сделал. В этот момент я протягиваю ему плиточку шоколада: мы ее припасли специально как «выкуп».

– Успокойтесь, Павел Иванович, прошу вас. Это какое-то печальное недоразумение. Вот вам шоколад. Ешьте на здоровье, не бойтесь. Головой отвечаю за качество.

Виньковатов смягчается. Опасливо надкусывает краешек плитки: на сей раз нет подвоха. Тогда на его лице появляется блаженное выражение и он тут же забывает о своей обиде.

Дома нас уже ждали путевки в один из сочинских санаториев.

Это было здорово. Мне казалось, что целый месяц я буду спать, спать и спать. Море, сон, книги – как будет чудесно!

Но уже через неделю я почувствовал, что дальше так жить не могу. Привычка к большому физическому напряжению не позволяла вести такой «паразитический» образ жизни. И тогда мы решили… продолжить «чемпионат страны». В Сочи в это время отдыхали знакомые футболисты из разных команд. Мы решили сколотить волейбольные команды своих санаториев и разыграть «Большой осенний приз». «Динамо», «Спартак», «Торпедо» и другие команды вышли на этот раз к сетке. Спортивная борьба возобновилась. Она привлекла внимание всего курорта, но отличалась не столько мастерством, сколько комедийными эпизодами. Ведь никто из нас не умел играть по-настоящему. Даже мои падения были встречены хохотом, ибо я привык падать на корпус, а волейболисты приземляются на руки – мягко, красиво, бесшумно.

В Сочи пришла волнующая новость. Группу наших игроков – я имею в виду футболистов «Динамо» – включили в состав сборной страны, которая должна была в начале 1955 года вылететь на тренировочный сбор и для проведения товарищеских матчей в далекую Индию. В числе их был и я.

Сразу же сочинский курорт, куда я так стремился после окончания сезона, утратил свою привлекательность. Мы уже жили в необычной, окруженной экзотическим ореолом стране.